Очередной день на воде. Корабль плавно качался на волнах, пока не совсем трезвая команда на удивление быстро перемещалась на судне и успевала исполнять свои обязанности. Кажется, что они невероятно воодушевлены тем, что наконец-то вернулись в родные края и не сводят глаз с океанских просторов, а главное, любовались, пусть и почти разрушенными, окрестностями Зачарованного Леса, которые превратились в тонкую темную линию на горизонте.
Одно дело команда, а другое – Теодора. Ведьма с нетерпением ждала перемещения в хоть и не родные, но уже понравившиеся уголки  мира Белоснежки и Злой Королевы, она не могла все никак освоиться на этом чертовом корабле, все казалось таким же чужим, отвратительным, начиная от безобразных лиц этих пьяных моряков и заканчивая запахом моря, который уже сидит по горло. Вода. Она кругом. Самый страшный кошмар, самое отпугивающее средство защиты от натисков Злой ведьмы. Конечно же, она не могла прикасаться ко всему, что хоть как-то было сырым, ибо это моментально наносило тяжело заживающие ожоги на и так зеленой коже Теодоры. 
На свежем воздухе небо было укутано увесистым слоем облаков, отчего ни единый просвет не озарял мачту корабля, а море не горело на солнце и не отражало солнечных лучиков, создавая собой вид темного, влекущего в никуда, водного пространства. Дора виртуозно вышагивала на корабле, приподнимая подол своего платья, которое некогда было найдено на корабле Крюка. Она выглядела изящно, совершенно по-новому, казалось бы, девушка уже и сама позабыла напрочь все критерии и реалии данного мира, впрочем, и многих остальных, которые тесно связаны одной нитью.
Дора вышагивала, измеряя шагами не такой уж и шаткий пол палубы. Она решила подойти в очередной раз к левому бортику, чтобы еще раз дотронуться руками до него и взглянуть далеко вдаль, осознавая, что скоро эти мучения кончатся и их запланированное путешествие начнется совсем скоро, и тогда… свершится то, что так уже въелось в сердце и упорно напоминает о себе. Месть.
Сделав шаг, Теодора резко стала отступать назад, заметно нахмурившись. Перед ее ногами вылилось полное ведро воды, побежавшая струями по темным доскам пола. Ведьма преобразилась лицом и ее гримаса стала вызывать жесткое отвращение ко всей этой ситуации и человеку, что создал ее. Она тут же подняла голову, после того, как обошла пролившуюся воду и, буквально, рыча, проговорила, направив всю злость в свой укоризненный взгляд.
- Осторожнее, пиратское отродье!, - крикнула на щуплого, расписанного телом паренька, который, как оказалось, не побоялся при девушке сплюнуть в сторону и уставиться на нее безутешными глазами из под засаленной рваной челки. Жалкий вид стал менее жалким, когда пиратишка заговорил. Теодоре послышалось, как этот доморощенный смертный очень даже уверенно и четко пробубнил девушке слова «Не путайся под ногами, дамочка» или же «Тебе здесь нет места». Глаза ведьмы округлились, а брови тут же сдвинулись, сосредоточив на лице некое подобие негодующего удивления и полной растерянности в такой ситуации. Она не смогла ничего ответить, хоть  в ее способностях было отправить его за борт на комп опасным существам, что таятся в глубинах зачарованного океана.
Дора напряженно встрепенулась и ее слегка передернуло от такого отношения к своей личности. Во взгляде дохлого парнишки она прочитала полное отсутствие уважения к ней, не было даже капельки понимания – одна лишь скрывающаяся ярость, не трезвость ума и бездонность души, которой, кажется, и в потемках не отыскать. Холод. Быстрыми движения, Дора, как потерянное испуганное маленькое животное, стала метаться из стороны в сторону и ловить взгляды других пиратов на корабле. Последняя капля терпения.  Последняя, так как все, что она сейчас замечала на себе – это десяток пар глаз, смотрящих на нее одинаково мрачно и угнетенно. Теодора негромко вскрикнула, развернулась на каблуках и спешно поторопилась удалиться с места всего действия. Она быстро направилась туда, куда глаза глядели и, переполнившись смешанными чувствами, начиная от злости и заканчивая все тем же отчаянием, почерневшее сердце проснулось и забилось слишком сильно, слишком жестко, кажется, что вот-вот оно выпрыгнет из грудной клетки. Теодора пробежала мимо закрытых дверей кают. Она ощутила под ногами лестницу и углубилась в трюм корабля, где было чрезвычайно сыро, но так пусто и тихо, лишь волны давали о себе знать, ударяясь об корпус корабля.
- Ненавижу этот корабль! Будь он проклят! Ненавижу!, - лишь спустя пару мгновений уже не в шутку разозлившаяся Теодора стала резко выхватывать бутылки рома с полок хранилища и ни о чем не жалея разбивала их об пол. Капли разлетались в стороны, все тот же подол платья был усыпан крошечными каплями рома, а на пол был просто залит опьяняющим питьем.
Теодора взмахивала руками и продолжала с неким оскалом и разжигающимся огоньком во мгле глаз, бить бутылки, чтобы каждый осколок показал всем и вся, как больно ей сейчас, как омерзительно находиться здесь. Ее накрыла сильная истерика, голос впечатляюще дрожал, но Теодора старалась не плакать, чтобы не нанести себе больших шрамов. Но лишь одно она не могла остановить. Зеленые жилки стали прорезаться на коже оголенной шеи девушки, и они коснулись щек, где и остановились в своем дальнейшем росте. Их стало подозрительно много, что она и ощущала на себе, но не придавала особого значения. Нет, сейчас Дора почти не контролировала свои эмоции, которые били ключом через край, и все ее нынешнее безумие отдавало горячностью и свирепостью. Кажется, назревала буря, но небо оставалось таким же, каким и было. Дора вновь замахнулась рукой и выхватила бутылку с ромом, после чего, подняла ее над макушкой и уже приготовилась кинуть в противоположную стену…

Все вокруг пришло в движении: капли убитого рома стекали по доскам стен, проклятье заполняло своей магией жилки под кожей девушки на шее, а улыбка, столь натянутая и наигранная, довольно притворная, подтягивала уголки его губ. Как же было мерзко смотреть на это жалкое зрелище. Создавая горючую смесь, кровь стала нагреваться под действием того искристого огонька, что с высокой скоростью разгорался ярким пламенем внутри. Компромиссы… О, Всевышний, что можно вообще взять за эти Ваши компромиссы? Ведь мы знаем, что это не приведет ни к чему хорошему, и в тайне будем тешиться мыслями о том, что все могло быть по-другому. И даже сейчас они не исправят ситуацию, ведь проклятый механизм запущен и не подлежит внеплановой остановке. Крюк должен это понимать.
- Никогда! Ни за что! К черту уступки, я не стану прогибаться под твоих тупоголовых пиратов, Крюк! – она вновь подхватила увесистую бутылку и, сделав паузу в своих действиях, отдышавшись, рывком кинула на пол, именно на то расстояние, что отделяло ведьму и Капитана в эти минуты.
Уложенная прическа слегка потрепалась, прядки выбились из общей картины и уже находились в свободном плавании, маяча перед глазами ведьмы. Эмоции тихо томились во тьме и ждали своего выхода, чтобы мощная волна сдержанной боли и остроты чувственности окатила этот корабль не хуже настоящей, которая запросто может превратить морское судно в щепки. Шли мгновения, послышались первые всхлипы со стороны Доры. От ненависти и агрессии она перешла к отчаянию и слезам. Слезам, что рассекали нежную кожу, оставляя позади алые шлейфы. Девушка дрожала всем телом, придерживаясь молчаливой обстановки вокруг себя. То ли она подбирала слова, то ли замкнулась в себе, дабы сдержать внутреннего монстра, нет, совершенно не было понятно, что с ней происходило. Ее глаза смотрели в пол, выискивая новые трещины на нем.  Подобно пораженной лихорадкой, Доре становилось все хуже и хуже, она стала ощущать жар по всему телу, а зеленые жилки громко заявляли о себе нестерпимой болью, порождая в венах некую колючесть. Ведьма не двигалась, и с этим, не двигалось все остальное.
Теодора резко подняла глаза на пирата. Взяв верх над дрожью, ведьма притворилась, что чувствует себя, как ни бывало лучше и горячность, которой суждено было уйти прочь, снова вернулась на круги своя. Темный силуэт пролетел над дощечками – Теодора резко двинулась со своего места и решительно сократила расстояние между собой и Джонсом.  Подлетев на всех порах к пирату, девушка наградила его мрачным взглядом и суровым оскалом, несущее в себе презрение и недоверие. Даже смотря на Крюка, на человека, который буквально в полдень представлялся одновременно любовным интересом и источником настоящей силы и острого ума, Теодора в пух и прах разбила одним мигом все эти иллюзии и лживые образы, как разбила недавно дюжину бутылок с крепким ядрёным напитком.  Сейчас он не казался пеленой на глазах, не казался ярким бликом, светлым  пятнышком на темном фоне настоящего и будущего. Все кануло в лету: надежды, мысли, идеи. Проклятье стерло это, закрасила черной густой краской поверх чудесной картины, что раскрывалась перед этими двумя ранее. Вот она, настоящая злость.
-  Я никому не указ на этом корабле. Почему же, ответь мне? Чем я хуже нее? – сейчас Дора ходила по острию ножа, подвергая себя риску, ведь лишь одно упоминание той женщины, на которую пыталась равняться ведьма, могло с легкостью задеть укрытое одиночеством сердце Киллиана. Но она не останавливались, не давала себе отчету что делает, что говорит. Она всего-то с гневной гримасой пытается еще жестче усугубить сложившуюся ситуацию и способствовала тому, чтобы как можно больнее надавить на воспоминания Джонса до такой степени, что картины прошлого неохотно всплыли у него перед глазами. Теодора повысила тон и перешла  на громкий скрежет сквозь зубы. – Чем я хуже этой Милы? Мне нужно их повиновение! Ты знаешь, что случается с теми, кто не подчиняется мне!, - Ведьма почувствовала прилив новых способностей, она становилась физически сильнее, магия вновь заполнила пустое пространство в теле. Все было подчинено магии, темной магии. Спутница смотрела в глаза пирату, и в порывах истерики голос ее трепетал с нотками шипения. Подсознательно магия добралась до кончиков пальцев рук и первые искры уже хотели вырваться на свободу. В трюме стало заметно жарко.